- Как мы это делаем?
Своими действиями, намерениями, устойчивыми мыслями и в особенности хорошо знакомыми состояниями. Отождествляясь с определённой действительностью, в которой находится новое описание себя и окружающего мы формируем образ себя, отличный от существующего. Эти действительности могут создавать религиозные доктрины, верования или всё, что входит в кругозор человека. Также действительность создают люди, которых мы смотрим, слышим, воспринимаем, и впитываем их состояния. В поле нашего восприятия появляются острова, мы знаем, как попасть на тот или иной остров, у нас появляются его координаты, и мы можем туда путешествовать. По мере нашего изучения внешнего мира, таких становиться больше, некоторые из них создают группу, расположенную поблизости друг от друга, и на основание имеющихся координат, где-то среди этих островов мы можем создать свой остров, которому свойственны те же климатические условия, время восхода и захода и какие-то другие общие признаки. Иногда соседние острова могу враждовать друг с другом или ставить под сомнение право на существование других островов или отдельных территорий. Но, даже вне зависимости от этого мы можем посещать каждый из островов этой группы и находить там что-то нам близкое.

Так мы создаём самостоятельный образ себя, и это очень важно, потому что он позволяет нам проявиться в действительности. Вместе с этим мы находим в себе фрагменты чужих, враждебных и ограничивающих нас образов, в которых содержатся различные принуждения.

Изначально первый образ себя мы получаем от родителей, но часто это заимствованный ими социальный образ. Его можно назвать отобразим разумной обезьяны, смешенный с религиозным оттенком раба божьего и раба общественного, трудящегося ради выживания и каких-то лучших условий для жизни. В этом образе принуждение является главным мотивом всего существования. Этот образ очень точно формирует и поддерживает определённую действительность. Образ первичен, руководствуясь им люди послушно создают новые и новые пространства, города расширяются, технологи открывают иные возможности. Нам важно здесь то, что модель принуждения делать что-то в разрез своим желаниям и своей природе и является главной формой рабства. Изначально есть набор убеждений, в которых человеку даже сомневаться запрещается. Ребёнка заставляют спать, есть, думать без остановки и определённым образом, учиться в школах для разумных обезьян и т.д., везде присутствует много запретов на иные варианты действительности. И у человека появляется уверенность, в том, что мир устроен именно так.

Запреты, это цемент, который надёжно впечатывает образ разумной обезьяны в сознание человека. Любой запрет является манипуляцией сознанием и способом отрезать от целостных знаний о действительности. Вместо изучения явления, его свойств и особенностей, представляемой ценности или опасности явление просто запрещается. Сюда нельзя смотреть, это нельзя считать возможным, это нельзя делать, об этом нельзя думать.

Кода я представлял, как устрою водоснабжение в разных комнатах, у меня появилась идея, и чтобы её осуществить я пришёл в магазин сантехники. Мне пришлось долго объяснять, что мне нужно, потому что искомые детали использовались для других целей и у меня отсутствовало их техническое название. В итоге продавец сказал, что у него есть эти детали, но так нельзя их применять. Я спросил почему. И этот вопрос был запрещён в его действительности. Просто запрещён. Он продолжал говорить, что так нельзя делать. Видимо, предполагая, что все делают про другому, и в связи с этим нужно делать иначе.

На таком примере мы видим, как много запретов в образе, который нам был передан, запретов даже на сам вопрос, почему так нельзя? А ведь зачастую, так нельзя потому что лишь в определённом случая это плохое решение, в одном из множества, а в каких-то других оно может успешно использовано. Так что любой запрет, это манипуляция.

Запретов много и в нашей речи. Мы сами привыкли использовать эти манипуляции очень часто. Частица не, которые добавляется ко многим отрицательным предложениям запрещает получение ответа на какой-то вопрос. Например, попробуем ответить на вопрос:
- где ты?
- я не дома.
Что можно понять из этого ответа? Ответ очень расплывчатый, я могу быть в любом другом месте, кроме дома. Ответ с использованием частицы не по сути запрещает вопрос. У меня нет желания давать ответ на твой вопрос, а также нет смелости признать это, поэтому я ограничиваюсь туманным высказыванием в стиле, меня нет там, где меня нет, и я есть там, где я есть.
- Мы не будем это делать.
То есть, мы намерены делать что-то другое, но вместо того, чтобы сказать об этом, говорим не. Не, это сокращение слова нет и если расшифровать такую конструкцию речи, то получится.
- мы нет будем это делать.
- я нет дома.
Или самый распространённый пример:
- как пройти к кинотеатру?
- я не знаю
- я нет знаю.
Поэтому когда наше сознание считывает подобные ответы, оно приходит в замешательство. Можно сказать,
- у нас нет желания это делать.
- я на вокзале, я на прогулке, я на работе и т.д.
- у меня нет ответа., или - спросите вот того человека.

Любой ответ является утверждением. Когда в словах нет утверждения, это попытка ускользнуть от ответа.

За этими ежедневными фигурами речи видно, как часто мы прячем себя и свои желания, потому что образ разумной обезьяны построен вокруг долга, за которым кроется отрицание себя. У меня нет желания, но я должен это делать.

- Что влияет на силу проникновения образа?
- Образ советского человека, применимый к нашему времени можно назвать устаревшим, потому что нет той среды, которая его поддерживает. Без подходящей среды, образ ослабевает. Это первое.
Второе - интенсивность применения образа в повседневной жизни. Затем его практическая ценность в настоящий момент. Редко используемый, едва затронутый вниманием или безполезный как ласты, одетые посреди поля, образ будет почти прозрачным, слабо заметным.
И третье - соответствие человеку примеряемого образа. Выбирая одежду каждый старается попасть в свой размер, в ином случае одежду нельзя одеть из-за тесноты или она свалится из-за превышения размера.

Так что чужой образ без поддержки просто иллюзия.  Но, получая силу, он наоборот, становиться действующим.

Я так долго рассматриваю общественный образ, потому что он закреплён очень прочно, и чтобы освободить место для своего собственного образа его нужно увидеть и демонтировать.  

Задание
1. Пронаблюдать что я делаю из позиции должен, без своего желания.
2. Выявить взаимосвязь таких действия с образом себя и окружающего мира. Я так делаю, потому что представляю то-то..
3. Поставить в основу всех таких действий своё желание, и/или изменить их так, что бы там приуставав своё желание, либо отказаться от них.
4. Заняться формированием образа себя в области самых вдохновляющих островов.
5. Усилить проникновение наиболее вдохновляющего образ себя в свою действительность, через свои действия, свою среду и его более тщательную примерку.